Трое у рыбацкого костра
. Мы сидим у костра на берегу на полянке, которую облюбовали для ночёвки. Внизу под невысоким обрывом течёт Сылва. Солнце уже село и совсем скоро окончательно стемнеет. К этому моменту на сегодня мы уже нарыбачились. Алексей прошёлся по ближним перекатам с нахлыстом, поймал десятка полтора хариузят. Я проверил спиннингом с вертушкой приметные пятачки, на моём счету небольшая щучка, несколько окуньков и голавликов и два глухих зацепа на затопленных корягах. А Василич – наш старший товарищ – просидел в заводёнке под этим обрывом и наловил полсадка крупной уклейки и сорожек. План у нас простой: сейчас мы перекусим чем Бог послал, потом кимарнём немного, а там и рассвет – порыбачим до обеда и по домам.
Обычно мы с Алексеем не придаём особого значения застолью на рыбалке. Иной раз даже толком не знаем, что нам жёны сложили поесть. Когда голод припрёт так, что уже невмоготу, быстренько похватаем большими кусками, запьём чаем из термоса, и опять рыбачить. Но сегодня с нами Василич, а у него другие правила…
На импровизированном столе (расстеленное на траве старое, но чистое покрывало) аккуратно разложена еда. В центре – крупно, по-походному нарезанный хлеб. Потом овощи со своего огорода – огурцы, помидоры, перцы. Не магазинные – одинаковые по форме и цвету, но без вкуса и запаха. А немного корявые, бугристые, уж какими выросли в парнике, но ароматные и сочные.
Обязательно шмат сала с чесноком и хрустящей шкуркой. Рядом толстый пучок зелёного лука, и непременно с белыми головками. Если откусить хлеба, за ним отправить в рот нетонкий ломтик сала или, к примеру, сочной отварной говядины, то следом для гармонии непременно нужно хрустнуть белой луковкой, макнутой в соль.
Традиционный атрибут походного застолья – варёные яйца. Но, опять же, желательно, чтобы деревенские. Если несушек в огород выпускали червяками лакомиться, то яйца они несут крупные, душистые, с ярко оранжевыми желтками. А особенно ценятся яйца с двумя желтками – по вкусу такие же, как и обычные, но вроде как примета хорошая, когда в яйце два желтка нашёл.
Несколько картошек в мундире лежат на газете, рядом литровая баночка стоит с маринованными огурцами и помидорами. Знаем, пробовали! Это тётя Вера, супруга Василича положила ему в котомку. Знала, заботливая, что захочется ему в хорошей компании рюмашку-другую опрокинуть, вот и достала из подпола отборную баночку солений для закуски. На праздники обычно такие достают.
– Я, говорит Василич, постарше вас, и отведённую мне на жизнь норму спиртного уже почти выбрал. Поэтому абы чего не употребляю! – И с этими словами достаёт из походной сумки ноль-седьмую бутылочку премиальной водки.
– Это мне на 23-е февраля подарили. Полгода берёг, чтобы на рыбалке у костра распечатать.
У нас с Алексеем тоже было припасено, но тут мы на своём настаивать не стали. Видно было, что для Василича это не рядовая выпивка. Душа у человека радовалась удачной рыбалке, хорошей летней погоде, весёлому костерку, дружной компании… Хуже всего сейчас было бы нахлестаться до отупения и изгадить банальной пьянкой такой прекрасный вечер.
Разливать Василич взялся сам. Сначала хрустнул крышкой, потом через дозатор по несколько раз булькнул в маленькие гранёные стеклянные стаканчики. Граммов по пятьдесят, ну, может, по семьдесят получилось.
– Давай, говорим, Василич, за тобой тост. По старшинству.
Василич поднимает свой стаканчик, по очереди с нами чокается:
- За вас, говорит, ребята. Спасибо что с собой на рыбалку взяли. Давненько я не выезжал на речку. То сад-огород, то болячки.
Вытягивает губы трубочкой, прикладывает к нижней свой стаканчик и опрокидывает его содержимое в себя. Как-то особенно вкусно это у него получилось. Мне забавно стало, и я решил выпить так же, как и он. Василич заметил это и говорит:
- Ну, ты тогда и дальше делай как я!
– Как это? – спрашиваю.
– Не торопись, говорит, не закусывай сразу, прислушайся к ощущениям.
Я положил обратно в тарелку приготовленный ломтик хрустящего солёного огурчика, стал прислушиваться.
– Чувствуешь? – спрашивает Василич, – вот сейчас эта грамулька из пищевода в желудок скатится, и там тепло разольётся.
– Так и есть, говорю, разливается.
– А сейчас отдача пойдёт!
Точно! Обратно по пищеводу как будто волна едва заметная прокатилась, Во рту горько сделалось, скулы свело, и плечи непроизвольно дёрнулись. Вот откуда это характерное «бррр!».
– Вот теперь закусывай! – говорит Василич, - бери огурчик-то.
Я беру свой ломтик солёного огурца, шумно раскусываю его, и во рту у меня становится сочно и солоно, отчётливо различаю нотки хрена, чеснока и укропа. Ужасно захотелось почавкать, почмокать губами…
– Вот это кайф! – непроизвольно вырвалось у меня.
– Не шуми, говорит Василич, - сейчас ты должен почувствовать, как у тебя затяжелеют веки.
И точно! Изображение слегка расфокусировалось, веки потяжелели, и по физиономии расплылась блаженная улыбка.
– Теперь поесть чего-нибудь надо. – Василич уже всерьёз взял надо мною шефство. А я и не возражаю. Очищаю от скорлупы яйцо, откусываю половину и, чтобы во рту сухо не было, сопровождаю его долькой сочного помидора. Дожевал, потом взял кусок говядины с хлебом и с зелёным луком.
– Закусил? – спрашивает Василич, - самое время по второй!
Опять бутылка с характерным бульканьем поочерёдно ненадолго зависает донышком вверх над тремя стаканчиками, и мы тянемся за ними через стол.
– За тебя, Василич, волшебник ты наш!
Дзынь… Глыб… Бррр… Эх!!!
Срочно, аж невмоготу, захотелось чего-нибудь рассказать смешное. Все наперебой стали говорить, смеяться. Скажешь чего-нибудь, и сам смеёшься над собственной шуткой. До чего же весело.
Чуть погодя чувствую – пора покурить. Достаю сигареты, зажигалку.
– Вот ещё, возмущается Василич, – спрячь немедля!
– Я уже большой мальчик, - удивляюсь я, - мне можно, у меня уже сын вовсю курит.
– Да не сигареты спрячь, а зажигалку. От уголька прикуривай!
И правда, чего это я? Достаю из костра уголёк, прикуриваю. Первая затяжка идёт с каким-то особым ароматом, с горьковатым черёмуховым привкусом. Дым струйкой взвивается над костром. Сам-то Василич уже несколько лет как не курит. Пришлось бросить после инфаркта. Но на нас с Алексеем смотрит без осуждения. Мол, балуйтесь покуда. Придёт и ваш черёд.
Мы с Алексеем докурили, сожгли окурки в костре. Вроде как по третьей пора? И тут Василич нас удивил. Протягивает нам бутылку:
- Берите, хозяйничайте. Я больше не буду.
– Как так то, Василич? Мы же только во вкус вошли. Мы же ещё ни в одном глазу!
– Эх, ребята! Мне, – говорит, – так хорошо, что портить не хочется. Вы выпивайте, а я за вас порадуюсь.
Мы поуговаривали нашего старшего товарища, но он оказался непреклонным: посижу с вами за компанию, но выпивать больше не стану. Ну, ладно. Наливаем на двоих, выпиваем, закусываем. И тут вдруг я ясно осознаю: у третьей порции нет «своего лица»! Первая дала мне некое новое физическое состояние – состояние расслабленности и лёгкости. Вторая перевела меня в новое ментальное состояние – состояние весёлости и беззаботности. А третья проскочила в кровь по накатанной дорожке, не дав никаких новых ощущений, ну, за исключением, может быть, едва заметного звона в голове и тяжести в желудке.
Потом это даже стало моим правилом: останавливаться надо, когда последующая порция не отличается в лучшую сторону от предыдущей. Если она отличается в худшую сторону, то суетиться уже поздно. Но! Труднее всего уловить эту тонкую коварную грань.
Это «насухую» мы все такие умные. А за столом да в хорошей компании… До сих пор то и дело проскальзываю мимо этой заветной грани прямиком в «страну дураков».
Ну а тогда решение пришло мгновенно:
- Всё, говорю, Алексей, мне тоже хватит.
Алексей возмутился, обозвал нас с Василичем слабаками и предателями. Где это видано, мол, чтобы три рыбака недопитую бутылку с рыбалки домой привезли!? Из принципа «принял на грудь» пару стаканчиков, но потом махнул рукой – сдался. Тоже ведь не дело в одного водку пьянствовать.
Потом мы на костре заварили чай со смородиновым листом. Долго сидели, разговаривали за жизнь, за рыбалку. Вот уже на востоке небо посветлело, а ещё столько осталось нерассказанного…
В какой-то момент от избытка чувств захотелось петь. Из меня певец-то ещё тот, разве что на бэк-вокал по пьяной лавочке сгожусь, а Алексей здорово поёт. У него если «…налетели ветры злые, да с восточной стороны…», то аж мурашки по спине, а если четверо молодых парней из подбитого танка «…дополнят утренний пейзаж…», то ком к горлу подкатывает.
Долго над ночной уральской рекой лилась душевная русская песня. И сидели у костра три взрослых почти трезвых мужика, пели нестройным хором, не стесняясь своей неумелости, пропуская забытые строки, путая местами куплеты. Каждый со своей потаённой думкой и сокровенной печалью…
* * *
Это была далеко не первая моя ночёвка на рыбалке, и далеко не последняя. Но всё-таки какая-то особенная, запоминающаяся. Наверно, не ради рыбы, а ради таких вот ночёвок у костра мы и ездим на рыбалку.
Источник:http://www.fishingsib.ru/articles/view/57626/
Правила
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
. Ссылку привести не могу - форум закрытый.
А как по мне вкусно написано.
